Едим «слона» по кусочкам

– Вячеслав Иванович, для каких целей было создано Управление рисков и оперативного контроля?

– Внешнеторговый оборот растет, а сотрудников таможенных органов становится не больше, а даже меньше. Чтобы работа таможенных органов Россисской Федерации была наиболее эффективна, нужно уметь правильно выбирать объекты для контроля и степень контроля. Для разных объектов нужна разная степень контроля. Вот для этого и существует во всем мире специальная система принятия управленческих решений, направленных на снижение вероятности возникновения неблагоприятных результатов и минимизацию возможных потерь, называемая риск-менеджмент.

– Где-нибудь в других бывших республиках СССР есть специальные управления по рискам?

– Да, практически везде... Однако реализованы они в разных видах. Это общепринятая методика управления рисками, которая зародилась в банковском деле, в страховом бизнесе. В банковской системе методику управления рисками решили использовать при принятии решения о выдаче кредита. Изучив кредитную историю клиента, банковские работники имеют представление о том, какие риски нужно учитывать и закладывают их в процентные ставки. Если риски низкие – ставки тоже низкие, высокие риски – и ставки высокие. Между прочим: что такое страхование? Это – все то же управление рисками. Вот так и возникли истоки системы управления рисками.

– Со стороны это может показаться странным: а как же раньше таможенная служба обходилась без централизованного управления рисками?

– Не все так просто. У каждого таможенника всегда есть в голове свое «управление рисками». При советской таможенной системе каждый сотрудник таможенных органов был универсалом и носителем исключительных компетенций и знаний. Скажем, стоит таможенник на досмотре пассажиропотока в Шереметьево: у него в голове уже работает своя система управления рисками. И он уже сам выбирает объект для контроля. Главный вопрос: какие риски он в данный момент минимизирует? Либо он борется с незаконным перемещением каких-то вещей, например культурных ценностей или иных товаров, либо таможенник стремится выделить в пассажиропотоке наркокурьера. С одной стороны, все это происходит одновременно – в потоке могут присутствовать различные нарушения, но вот алгоритмы различные.

– Какие главные признаки риска?

– Риск – это вероятность наступления негативного события. А мы его должны минимизировать. Но чтобы минимизировать, сначала нужно описать это событие – что оно из себя представляет. Сегодня основной риск – это недоплата таможенных платежей различными способами. И мы его разбиваем на части – «слона» нужно есть по кусочкам. И один из таких кусочков – страна происхождения товара.

Товары могут поступать к нам и из стран СНГ, и из дальнего зарубежья... Со странами СНГ у нас существует зона свободной торговли, а со странами дальнего зарубежья – режим наибольшего благоприятствования. И если зона свободной торговли предусматривает только уплату НДС, то страны дальнего зарубежья еще уплачивают таможенную пошлину. А некоторые участники ВЭД и стремятся заплатить поменьше.

Предположим, из какого-то государства СНГ к нам ввозят картошку. И на нее должен быть специальный документ – СТ1. Это сертификат, который удостоверяет, что ввозимая картошка, например, украинская. Но она ведь может быть и польской. Если бы ее везли из Польши – мы бы за ее декларирование обязаны были взимать таможенную пошлину, а если из Украины – нет. Наша задача: разгадать эту хитрость, выловить эту картошку из всего грузопотока, тщательно проверить и все подтвердить. Если картошка окажется польской – наказать виновных. Весь этот алгоритм действий имеет еще и профилактический характер по отношению к остальным желающим схитрить.

У каждого риска свой хозяин

– Был ли конкретный повод для создания Управления рисков и оперативного контроля?

– Как я уже говорил, контингент сотрудников таможенных органов уже несколько раз сокращали. В свою очередь, объем внешней торговли продолжает расти. Правительство Российской Федерации стимулирует нас на поиски новых методов, чтобы теми же силами не только добиться прежней результативности, но еще и превзойти ее. С той же целью проходит и техническое перевооружение таможни современными средствами. Современный сотрудник таможенных органов сегодня должен отлично знать информационные технологии и уметь с ними работать. А еще уметь работать с базами данных и извлекать из внешне похожего на хаос массива цифр и различной текстовой информации новые интересные для себя сведения. То есть уметь так группировать сведения, чтобы получать новые полезные знания. И эти знания- то и должны указать нам на объект необходимого контроля.

До создания нашего Управления система управления рисками развивалась в разных направлениях – в ГУФТДиТР,  ГУОТОиТК и других. Но эта система дошла уже до такого состояния, что потребовалось все составные части объединить в одно управление. И если Управление – это организационная структура, то СУР – это система. Система растворена во всем таможенном контроле.  Если рассматривать этот вопрос с точки зрения процессного подхода, то СУР работает в рамках таможенного контроля до выпуска товаров. В этом процессе задействовано очень много управлений, и все они отвечали за систему управления рисками. Но настало время, когда нужно все объединить организационно.

Так и было создано наше Управление рисков и оперативного контроля. То есть количество перешло в качество. Это также было системным решением руководства ФТС России. Основным стимулом для создания нашего Управления было вступление России в ВТО, поскольку основное требование как во Всемирной торговой организации, так и во Всемирной таможенной организации – проведение таможенного контроля на основе работы системы управления рисками.

– И все-таки удивительно, что такое управление не было создано еще раньше.

– На тот момент считалось, что насущной необходимости в этом нет, хотя сама тема управления рисками уже присутствовала. Знаете, в науке эти два направления по-разному трактуются. Некоторые считают, что у каждого риска должен быть свой хозяин. То есть у платежных рисков хозяином было ГУФТДиТР. У других рисков, связанных с недостоверным декларированием, хозяином было ГУОТОиТК. Но иные ученые полагают, что если речь идет о крупной организации, в которой очень большие массивы обрабатываемой информации, то следует создавать специальное управление. И аналоги нашего Управления в таможенных службах разных стран называются по-разному.

– Когда вас пригласили на должность руководителя Управления рисков и оперативного контроля, какие рекомендации и пожелания вы услышали от руководства ФТС России?

– Наставление было очень простое: работать в теснейшем взаимодействии с другими управлениями. Прежде всего с ГУОТОиТК и с ГУТКПВТ, не замыкаться. Ранее были опасения, что наше Управление может замкнуться само на себя и начнет заниматься процессом ради процесса. А нам нужен процесс ради результата. Вот почему главным указанием для меня от руководителя Федеральной таможенной службы было: организовывать свою работу в теснейшем взаимодействии с правоохранительным блоком и с другими управлениями ФТС России.

– Удается?

– Сейчас могу ответить: да. Встречаю понимание коллег и поддержку.

– Какова на сегодня структура Управления, какие службы в него вошли?

– В структуре Управления есть отдел координации применения системы управления рисками, отдел мониторинга и анализа совершения таможенных операций и более функциональный отдел – контроля таможенной стоимости, на который возложено еще и методическое сопровождение. Есть отдел контроля страны происхождения товаров и применения ставок таможенных пошлин. И еще есть отдел контроля за оборотом подакцизных товаров. В будущем мы планируем эту структуру модернизировать и в рамках нашего же Управления создать еще Центр мониторинга таможенных операций. Он будет работать на все управления. Его задача – собирать информацию, обрабатывать ее и оперативно выдавать по любому срочному запросу всем заинтересованным управлениям в режиме онлайн.

– А другие управления заинтересованы в этом?

– Несомненно. Такая информация бывает всем очень нужна. Они тем или иным способом сейчас обрабатывают ее сами, но ни у кого нет информации именно на данную минуту, пока она идет с определенным лагом. Есть статистика, которая поступает с определенными интервалами, есть отчеты, есть оперативные запросы типа «запросил-получил», есть возможность зайти в базу и оттуда что-то взять. Но когда будет Центр, он сможет всех обеспечивать самой наиоперативнейшей информацией в режиме онлайн. Такая информация необходима и всем заинтересованным подразделениям, и руководству ФТС России.

– И когда это будет реализовано?

– Уже разработан график создания Центра. Он скоординирован и со строительством, и с закупкой техники, и с оргштатными мероприятиями. Надеемся, что к 1 мая следующего года этот Центр заработает.

Революция уже началась…

– Откуда взяли кадры для Управления?

– Половину Управления набрали из ФТС России, другую половину – из регионов. Все они – практики с огромным опытом работы и знанием того, как устроена информационная составляющая таможенного контроля. Хотя при этом можно сказать, что достаточной теоретической подготовки иногда не хватает. Пока и в Российской таможенной академии не хватает специалистов управления рисками. Но с РТА мы уже активно взаимодействуем ,просим провести занятия для наших специалистов по конкретным темам. К слову, в этом году мы взяли на работу двух выпускников РТА.

– Есть возможность организовать в  РТА спецкурс по рискам?

– Мы планируем организовать в академии в обязательном порядке спецкурс по рискам. Такой курс есть и сейчас, его читают на кафедре управления, но мы хотим его сделать более целенаправленным. Ведь риски существуют разные, в том числе и в управленческой деятельности. Не зря ведь развито такое направление, как проектные риски: если вы ведете какой-то проект, то целый раздел там посвящен рискам, и вы должны учесть их для своего проекта, в планировании предусмотреть их минимизацию. Существуют риски и в деятельности организации. Но все это риски именно деятельности. У нас же риски очень узкие – риски процесса таможенного контроля. Я встречаю полную поддержку со стороны руководителя академии Виктора Степановича Чечеватова и его зама Анатолия Яковлевича Черныша. Мы планируем создать вместе с ними учебно-методический центр по рискам и поставить его работу на серьезную научную основу. Чтобы Российская таможенная академия стала в СНГ центром таможенного риск-менеджмента.

– Можно ли ожидать, что с вашим приходом в кресло руководителя Управления рисков и оперативного контроля мы увидим какие-то новые подходы, может даже в чем-то революционные?

– Хочу сказать, что революция уже началась. Эта революция называется «Дорожная карта Правительства», по которой мы сейчас работаем. Раздел дорожной карты по совершенствованию таможенного администрирования. ФТС России в данном разделе – координатор. Задачи поставлены очень серьезные, в том числе задачи по автоматизации таможенного контроля. Автоматизация таможенного контроля – это, по сути, автоматический выпуск. И весь вопрос в том, какую долю деклараций в процентном отношении мы готовы выпустить автоматически без участия человека. Это зависит от того, какой процент деклараций попадет под действия системы управления рисками. Вот почему система управления рисками имеет именно ключевое значение для всего развития процесса таможенного контроля. Возможно, когда-нибудь и наступят такие благословенные времена, что все поголовно будут законопослушными. Но на данный момент работы нам хватает. По дорожной карте к автоматическому выпуску мы должны перейти в 2015 году. И для этого есть все предпосылки.

– На недавней коллегии вы настоятельно поднимали тему о повышении эффективности работы таможенников.

– Я весьма серьезно отношусь к терминам «результативность» и «эффективность». Эффективность – это соотношение затрат с результатами. Поэтому наша задача состоит в том, чтобы без дополнительных ресурсов повысить результативность СУР. То есть профили рисков должны стать более точными, более прицельными и менее затратными. Словом, как говорится, корова должна давать еще больше молока и желательно повышенной жирности. Вот об этом я и говорил на заседании коллегии. Все должны работать на общий результат. Но при этом каждый должен нести свой «вещмешок» сам.

– Как влияет на работу Управления то, что Россия теперь не только член Таможенного союза, но еще и член ВТО?

– Оба этих глобальных фактора оказывают непосредственное влияние на деятельность Управления. Оно активно участвует в работе Объединенной коллегии таможенных служб государств-членов Таможенного союза в рамках рабочей группы Белоруссия, Казахстан и Россия. Создана специальная рабочая группа по рискам, в которой мы постоянно обсуждаем все текущие проблемы, связанные с управлением рисками в наших трех странах. И одна из основных – проблема однообразного применения системы во всех трех государствах. Однообразное применение должно приводить к однообразным результатам. На сегодняшний день уровень однообразия с Белоруссией у нас выше, чем с Казахстаном. И об этом говорилось на последнем заседании Объединенной коллегии.

– А сам-то Казахстан в этом заинтересован?

– Просто здесь нет другого пути. У Казахстана очень большие экономические выгоды от участия в Таможенном союзе. И потому у него есть заинтересованность в экономической интеграции. Эта заинтересованность мотивирует Казахстан на активное участие в нашей работе и движении в одном строю с нами.

– Насколько известно, у Армении и Киргизии тоже есть желание присоединиться к ТС. Это что-то изменит в вашей работе?

– У нас уже есть определенный опыт. И если Белоруссия, Казахстан и Россия втроем наживали этот опыт, то новичков мы уже будем интегрировать в нашу структуру к уже работающей системе, вносить наши стандарты.

– В Казахстане и Белоруссии есть специальные управления по рискам?

– В Казахстане оно называется Управление рисков и статистики. А в Белоруссии есть специальный отдел, правда, в составе другого управления. У них проблемы со штатной численностью, но при первой возможности они собираются создавать полноценное управление.

– То есть это означает, что все три страны идут в ногу?

– Просто это единый стандарт мировой торговли. И потому все это прописано и в Киотской конвенции, и во всех стандартах ВТО: таможенный контроль на основе системы управления рисками.

– Какой главной профессиональной установкой вы руководствуетесь сегодня?

– Нам всем нужно работать прежде всего на научной основе. Все время учиться. У меня на столе лежит книга Эдварда Дэминга «Выход из кризиса. Новая парадигма управления людьми, системами и процессами». Дэминг – автор японского чуда. Я мечтаю, чтобы каждый таможенник прочитал эту книгу и понял, о чем она. Управление людьми, системами и процессами… Автор очень интересный человек. Он внес невероятный вклад в развитие дела качества. Мы почему-то считаем, что качество – это нечто  особое. Хотя на самом деле качество – это все, что относится к нашей жизни. Дэминг называет 14 аспектов качества, на основании чего Япония стала лидером. Приведу лишь один из пунктов: «Откажитесь от лозунгов, призывов и установления целей для рабочих, требующих нуля дефектов и выхода на новый уровень производительности. Такие призывы лишь вызывают враждебность, поскольку в большинстве случаев низкое качество и производительность – на совести системы и, следователь но, неподвластны рабочим».